Война Львов[СИ] - Борис Сапожников

А время шло и шло своим чередом. В Таймском замке был убит Филипп герцог Максвелл, причём убит жестоко, неизвестные утопили его в бочке с вином. Особенно выяснять, кто виновен в этом страшном преступлении его величество не стал — слишком неприятен ему был родной брат — предатель. Елизавету выкупил за немалые деньги Эжен X и сломленная женщина нашла свой покой на родной земле. Вскоре смерть настигла и самого короля развратника, а ведь ему не было и сорока лет. И началась новая борьба за трон, которую многие посчитали продолжением Войны львов. Правда эта война разворачивалась не на полях сражений, а в тиши королевского дворца.

Глава 8

У меня возникло стойкое чувство, что однажды я уже видел нечто подобное когда-то. В ворота Тор-Фарроу въезжал длинный кортеж рыцарей под знаменем Руанов. Ничего хорошего от этого визита я не ожидал. Я спустился со стены во внутренний двор замка, встречая своего бывшего лучшего друга Александра Руана герцога Итаи. За прошедшие годы Алек сильно изменился — заострились черты лица, упражнения, которые он не прекратил до сих пор, сделали практически незаметными его физические недостатки, однако в глазах его поселился какой-то недобрый огонёк, знакомый ещё по поединку с юным Уильямом Наглем. Этот новый Алек мне совершенно не нравился. Он спрыгнул с коня и без прежней живости и радости поздоровался сначала с Кристианом, а уж после со мной, как и предписывали правила приличий, на которые нам в своё время было плевать. Так было раньше, но не теперь.

Мы прошли в отцовский кабинет (странно, он уже столько дет принадлежит Кристиану, а я продолжаю думать о нём, исключительно как об отцовском) и завели разговор.

— Страндар лишился короля окончательно, — произнёс первым делом Алек. — Его не было давно, но теперь не осталось и того похотливого чучела на троне, каким был мой покойный брат. Креи правят страной самовластно, как Скрианы и Аредины во времена моего отца.

— Призываешь нас к открытому бунту, — без улыбки сказал мой брат, — как когда-то призывал моего отца — твой. История повторяется и мой ответ будет тем же. Фарроу служат Страндару, а не Руанам с Наглями или Креям.

— Никакого мятежа, милорд граф, — покачал головой Алек, — в Престоне идёт борьба за место регента. Пока им официально является Лайонел Крей, однако парламент ещё не принял акта о назначении его на эту должность. Так что его можно оставить с носом.

— Я бесконечно далёк от этих дрязг. — Брату стоило определённых усилий не сказать "грязных дрязг" — Пока в стране мир и покой — меня власть вполне устраивает.

— Я знаком с благоразумием рода Фарроу и их неизменной верностью Страндару и более рассчитываю своего давнего друга. — Он впервые прямо посмотрел мне в глаза, словно бросая вызов.

Не помню точно, что тогда ответил, но на этом разговоры о политике закончились. Я понял, что Алек приехал сюда за мной и только за мной, не рассчитывая на поддержку моего брата, в полной мере унаследовавшего отцовскую рассудительность.

Вечером того же дня у нас братом состоялась ещё одна, крайне эмоциональная беседа, невольно заставившая вспомнить мой последний разговор с отцом.

— Итак, ты побежишь за своим Алеком снова, — ехидно произнёс Кристиан, — наплевав на все традиции Фарроу. — Это был не вопрос, а заключение.

— Не побегу, брат, — покачал я головой, — но и оставаться в нашей глуши, когда такое твориться в Страндаре — это практически преступление.

— Предаёшь нас ради друга, — протянул брат, — видимо, ты так и не стал настоящим Фарроу, каким хотел тебя видеть отец.

— Не стану отвечать тебе, как когда-то отцу, не хочу так смертельно обижать. Ну да ладно, вот только Алек сильно изменился и меняется не в лучшую сторону, Сейчас же он рвётся к власти любыми способами и от этого, быть может, будет зависеть каким станет следующий реальный правитель Страндара.

— Я надеюсь только на одно, — задумчиво протянул брат, — что ты сейчас говоришь правду, а не то, в чём сам хочешь убедить себя.

И что самое неприятное, у меня до сих пор нет твёрдой уверенности в том, какие именно мотивы двигали мною тогда. Но как бы то ни было, утром следующего дня я уехал из Тор-Фарроу в свите герцога Итаи, официально — на похороны его величества Марлона Руана.

В Престон мы въехали утром того дня, когда должны были эти похороны состояться. Однако первым делом мы отправились не к королевскому склепу, а в некое неприметное поместьице неподалёку от места упокоения места упокоения нескольких поколений страндарских королей, от первых Фолксов до Уильяма V Нагля, который не смотря ни на что всё же был коронованным королём Страндара в отличие от его несчастного сына, похороненного где-то в окрестностях Оттона. В поместье нас ожидала набольшая группа гвардейцев во главе с Роджером Хетфилдом, хоть и отстранённым от поста командира, но гвардии не покинувшего. Они коротко переговорили и двинулись к выходу, положив руки на рукоятки мечей и шпаг. А мне оставалось только гадать — устроят они бой прямо в склепе или нет?

Боя не понадобилось. Гвардейцы, верные Хетфилду, попросту окружили Креев, тихо и без лишней суеты, не прерывая вялого течения церемонии. По окончании её их препроводили в Таймский замок, а после и в родной лен, подальше от столицы и наследника трона. Внеочередное заседание парламента без каких-либо проволочек признало Алека регентом и он тут же отправился в комнату, где содержались дети Марлона — Томас и Александр, названный в честь то ли Алека то ли ещё отца, Золотого льва — и сообщил им, что теперь он будет их опекуном до достижения совершеннолетия.

Однако титула регента Алеку оказалось недостаточно. Он решил стать королём. Короновать малолетнего Томаса никто не собирался, ему не исполнилось ещё и семи лет и по страндарским законам он не имел совершенно никаких прав. А законы у нас ещё согласно Великому манифесту Джорджа Безземельного распространяются на всех — от последнего крестьянина до короля, в данном случае — его наследника.

— Ты останешься наследником престола, Том, — объяснял Алек перепуганному, лишившемуся в одночасье всех родственников мальчику. — У меня ведь нет детей, — действительно, единственный сын Алека, тоже Томас, умер в малолетстве, — и уже не будет никогда, — следом за сынишкой умерла и единственная любовь его — Елена, дочь "Сажающего на троны", он хотел жениться дочери Марлона Маргарите, но от брака с собственной племянницей его удалось отговорить, как от слишком смелой идеи. — Так что после моей смерти королём станешь ты.

Мальчик мало что понимал, лишь кивал в такт словам властного опекуна.